- Мой лорд, мы поймали его, - произнес крупный мужчина, обращаясь к мрачной фигуре в сером плаще, сидящей на устрашающего вида черном троне.
- Наконец-то! Несколько месяцев ожиданий. Долгих ожиданий… Признаться, я уже начал сомневаться в тебе, Контри. Но ты меня не подвел.
- Прикажете ввести его, мой лорд? – улыбка исказила и без того обезображенное лицо воина.
- Да, и как можно быстрее.
Контри поклонился, а затем, сгорбившись, словно старик, вышел из округлой черной комнаты.
Фигура в плаще встала и подошла к огромной карте, которая висела на каменной стене, внимательно изучая ее. Лицо человека скрывал капюшон, но он не смог скрыть обуявшего мужчину нетерпения.
В комнате из черного камня не было окон; единственным источником света были зеленые огни горящих факелов, придававшие всему зловещий вид. Посреди комнаты стоял высокий стол, на котором были свалены кучи бумаг, свитков, книг и перьев. Можно было бы подумать, что здесь живет сумасшедший ученый. Но это было далеко не правдой.
Человек в плаще снова сел на трон. Наконец, двери растворились и в них вошел Контри с…
И низкий коренастый мужчина. Четыре с половиной фута роста, короткие ноги, широкие плечи, длинная каштановая борода и пылающие, словно уголья, карие глаза… Все это выдавало в нем гнома. И никто бы не ошибся, если назвал бы его гномом – ведь это был действительно самый, что ни на есть, настоящий гном. Один из тех, что живут глубоко под землей, в подземелье. О, если бы вам довелось, хоть одним глазком, взглянуть на гномье царство! Могучие каменные колонны с искуснейшей резьбой поддерживают потолки, такие высокие, что невозможно разглядеть их, как и окончания зал, где и высятся эти колонны. Все постройки гномов создают впечатления чего-то могучего и непреступного, но прекрасного и захватывающего дух! А чтобы осветить хотя бы один зал, даже самый маленький, потребовалось бы, наверное, сотни свечей и факелов.
Да, Бренор был именно гномом.
- Оставь нас, - приказала фигура в плаще. Контри поклонился и вышел, закрыв за собой двери.
- Если ты думаешь, что что-то от меня получишь, то ты глубоко заблуждаешься! – воскликнул гном, сверкая глазам, - Единственное, что я могу дать тебе безвозмездно, так это хорошего пинка под твой тощий зад! Но, на твое счастье, он сейчас крепко прижат к этому треклятому «трону»!
- Бренор, зачем же так грубо? – спросил мужчина. Его голос эхом раздался по комнате, отражаясь от стен и потолка комнаты. Да, было в этом голосе что-то такое, что заставляло внимать ему… Он не был ни звонким, ни низким, но его глубина поражала: вкрадывающийся, словно дикий кот, звук этого голоса проникал в человека, затрагивая струны души. Тянущиеся слова, произносимые мужчиной в плаще, отдавались в глубинах сознания не хуже эха, что минуту назад гуляло по сводам комнаты.
- Тебя, Бренор, видимо, неверно проинформировали. Я глубоко оскорблен тем поведением, что тебе пришлось снести от моих слуг. Конечно, их ожидает наказание, будь уверен в этом. Мне ничего не нужно от твоего королевства. Мне нужны только кое-какие сведения, касаемо одного твоего знакомого волшебника. И ты неплохо заработаешь на этом.
- У меня нет знакомых магов. А если ты думаешь, что я поверю твоим словам, лживый червь, то ты крупно ошибаешься!
- О, простим мне мое невежество, Бренор. Я совсем забыл, что мне известно твое имя, а тебе мое – нет. Позволь представиться, меня зовут Гёрлиц.
Мужчина откинул капюшон, и гном смог увидеть его лицо. Длинные багровые волосы обрамляли острое лицо с натянутой на него мертвенно-бледной кожей, на котором сверкали такого же цвета, как и волосы, наблюдательные глаза с маленькими черными зрачками-точками.
- Ты, наверное, устал с дороги, - продолжил Герлиц. – Позволь, я прикажу свои людям накрыть на стол. Вряд ли тебе довелось хорошенько поесть с моими слугами. Итак?
- Лучше отпусти меня! Не знаю, кто ты такой, но ты мне не нравишься. Клянусь бородой, ты пожалеешь, если сейчас же не отпустишь меня!
- Я сказал, почтенный гном, что отпущу тебя, когда ты ответишь на мои вопросы, касаемо волшебника. Нет-нет! Заверяю тебя, ты знаешь его. Просто, он стал магом многим позже, после того, как вы расстались. И, должен тебе признаться, у него сейчас находится один мой предмет, который сбежал от меня.
- Ты что, за дурака меня держишь?! Предметы не умеют бегать!
- О, волшебные вещи и не такое умеют, смею тебя заверить! – улыбнулся Герлиц. – Но не в этом дело… А в том, что мне очень плохо без него. Без них обеих. Они много значат для меня.
- И что? Я не собака, чтобы палочки или тапочки носить! Мне порядком надоели твои речи, красноволосый! Ближе к делу!
- О, конечно, господин гном! Я не хотел вас обидеть… Дело в том, что Астамир вряд ли отдаст кольцо по доброй воле, ведь он совсем меня не знает, понимаете, господин Бренор?..
С минуту гном просто отсутствующе смотрел на трещинку в стене. Потом встрепенулся и заговорил:
- Так этот неугомонный все-таки стал магом? То-то я гадал, зачем он такую длинную бороду отращивает? На гнома, вроде, не хотел походить… Да ему бы это и не удалось, с его-то ростом.
- Я искренне рад слышать, что ты помнишь его, - сказал Герлиц, - И у меня к тебе предложение.
- Какое? Если ты хочешь, чтобы я отобрал…
- О нет, храни нас Небеса, как ты мог подумать такое? Я всего лишь хочу, чтобы ты отправился в замок, где сейчас проживает Астамир, и попробовал убедить мага вернуть мне кольцо. Ты же его друг, и он должен тебя хотя бы выслушать… С моей внешность, как ты видишь, я не вызываю много доверия. Также втрое мое кольцо перекочевало к волшебнице, которая так же сейчас живет в замке. Итак? О цене, я думаю, мы договоримся…
- А где гарантии, что это твои кольца?
- У тебя есть лишь мое слово, и ничего более. Но, скорее всего, Астамир и волшебница сами способны рассказать тебе о кольцах и о том, что ни стали магами после их приобретения. Итак, думаю, пятьдесят фунтов золота сейчас и двадцать пять самоцветов после устроят тебя, почтенный гном?
Глаза уже очарованного гнома хищно блеснули, и не было сомнений, какой он дал ответ. Правда, соглашался он и по той простой причине, что хотел опять увидеть старика. Астамир ушел в своей обычной манере. Тихо, никому ничего не сказав, оставив лишь записку…
Через несколько минут гном на пони вместе с лошадью, несущей тяжелый груз золота и припасов, выехал из башни. Каждый час Бренор сверялся с картой, данной ему.

- Ты точно уверен, что там они оба? – спросил Герлиц у Контри.
- Конечно, господин. Огнь и Природа. Оба там. В замке.
- Замечательно! Как давно я хотел обрести такое могущество, что и не снилось древнейшим магам! А нынешние волшебники им не чета! Глядишь, этот гном и принесет нам кольца, но я бы предпочел разрушить этот мирок замка… Тихую обитель, от которой меня выворачивает наизнанку. Но ничего, я еще повеселюсь, когда завладею двумя Стихийными! Тогда и драконы будут моими! Сириткам и Силанна – мощь Огня и гнев Земли – нерушимый союз! Что стоит мое кольцо по сравнению с Ними? Да оно взорвется, когда ощутит малую часть их ауры! Какая мощь! Ладно, хватит болтать. У нас много работы.

Рассвет окрасил могучие буки, чьи кроны нависали над тропой непроглядным покрывалом, в светло-розовые тона с мягким золотистым оттенком. Утреннюю тишь нарушали лишь редкое пение проснувшейся птички-малиновки, да стук четырех пар копыт – лошади, везущей сундук с золотом и пони, на котором восседал гном, что-то напевающий себе под нос. Протяжно и ново для уха обитателей леса звучала это подгорная песня; в ней повествуется о величие горного короля, о могуществе его рода и… И о дальнейшем упадке. Но в сердцах всех гномов еще теплится надежда, что однажды вновь зазвонят колокола на вершине Рат-Терага, и как прежде край Лазурной пустоши будет процветать.

- Ах, наш великий Рат-Тераг,
Не смог сберечь тебя вожак.
Но ничего, кирка еще остра!
Трепещи же, наш жалкий враг,
Ибо сломан будет твой пятак!

Беги, беги на свой чердак,
Но берегись, не ожидай добра.
Боль наша еще свежа, свежа…
И месть будет остра, остра!
Трепещи же, наш смертный враг!

Конь и пони, воодушевленные этой походной песней, ускорили шаг и почти перешли в стремительный галоп. Бренор покрепче сжал зубы, ведь и сам он был не прочь сию секунду ринуться вперед, в бой… Но тут чудо заставило его сознание успокоиться. Глаза гнома расширились, а рот сам собой открылся. На лице застыло выражение неописуемого восторга и удивления.
Лес кончился, и тропа стала, петляя, взбираться на холм, на котором возвышался замок, прекраснее которого глаза гнома еще не видывали… Его можно было сравнить только с минувшим величием гномьих крепостей, что ныне лежат в руинах…
Белоснежные башни с серыми шпилями, на которых развивались голубые с серебром знамена, казалось, подпирали сами небеса. Стены, на которых красовались вычурные узоры, сверкали в лучах восходящего солнца, играя миллиардами оттенков на кристально-чистом озере, что лежало у холма. Тропа же совершенно переменилась; эта выложенная белым кварцем дорога могла бы выдержать издевательства со стороны людей и лошадей на протяжении многих веков, не теряя своего великолепия…
- Ну, старик… Вот это ты домик себе подобрал, - прошептал гном, не в силах оправиться от изумления. - Вряд ли теперь я смогу назвать что-нибудь более прекрасным, чем этот замок… Величайший, скажи же мне, что это мне не снится. Или, лучше бы приснилось?

- Мой лорд, все готово, - произнес Контри, почтительно и с ноткой боязни кланяясь чародею.
- Хорошо… Ты в лишний раз напомнил мне, что даже идиоты могут справиться с поставленной задачей, – послышался шипящий, острожный голос. – А теперь оставь меня. Немедленно.
После того, как воин удалился из круглой черной комнаты, факелы запылали зелеными огнями, осветив комнату призрачным, потусторонним светом. Она изменилась с того времени, как здесь побывал Бренор… Стол с грудой свитков, перьев и книг исчез, а его место занял черный адамантовый постамент. Невероятно, но на нем были начертаны знаки! Адамант – вещество, сравнимое по прочности с алмазом, а может, и превосходящее его… И все же, на постаменте действительно была начертана шестиконечная звезда, заключенная в треугольник и круг, снаружи которого тянулась надпись на руническом языке. В центре звезды лежала черная воздушная тряпочка, а поверх нее – зазубренное кольцо с ониксом.
Герлиц медленно подошел к постаменту и прошептал:
- Ривен ласт! Ниар ар Анфэ, раук’кэ Ралли-Ха Раст!
Кольцо вспыхнуло, а вместе с ним возгорелась и тряпочка. Казалось, что жаркое пламя должно поглотить ее, оставив только щепотку пепла, но нет – огонь лишь бессильно лизал тряпицу, но не мог уничтожить ее.
- Римен Аур’Кэ! Раст Каност! - прокричал Герлиц, и в тот же миг пламя ослепительно сверкнуло и, погаснув, уступило место заклубившемуся черному дыму, тянувшему длинные руки-щупальца к чародею.
- Раст Ниар!
Дым еще более сгустился, обретая четкие формы; отростки растворились или воссоединились с плотной черной фигурой, что возвышалась теперь на постаменте.
- О, мой лорд! – Герлиц упал на колени и опустил голову.
- Все идет так, как было запланировано? – спросила фигура. Ее голос постоянно менялся: то падал до низкого баса, а то взметался ввысь так, что еще чуть-чуть, и его могли услышать только летучие мыши… Но в этом голосе таилось что-то еще… В нем слышались гнев вулкана и ярость океана, презрение бури и жестокость земли. Как будто все человеческие пороки нашли пристанище в этом ужасающем, холодящем сердце и разум голосе…
И совершенно другим был глас Герлица. Проникновенный, как стрелы, пронзающие души. Но он не был неприятен, нет. Его хотелось слушать всегда. Голос Герлица казался исполненным великой мудростью прожитых тысячелетий, непревзойденным интеллектом, по сравнению с которым любой другой ум – лишь жалкое подобие, ничтожная частичка Великого разума.
Но оба эти голоса, насколько бы различны они ни были, наделены великой силой и могуществом. Первый пробуждал в людях настоящий страх, первобытный слепой ужас… Он оголял инстинкты, и люди становились похожи на животных, он уничтожал разум быстро, но в тоже время мучительно и жестоко. А второй… второй глас очаровывал, затуманивал сознание приятными речами и обещаниями «искренних» намерений. Попавший под эти чары мог долгие годы находиться под их властью и прислуживать чародею, даже если находился на другом конце мира. И требовалась немалая сила воли, чтобы противиться силам чар и не попасть под влияние чернокнижника.
- Да, мой лорд. Гном достиг Замка. Я зачаровал подковы его коней, так что они проходили десятки лиг за то же время, за которое обычная лошадь не пройдет и мили.
- Хорошо… Помни, забудь о Кольцах – они мои! Единорог – вот твоя цель! Нет кобылы – нет Замка. Не Замка – нет его обитателей. Нет обитателей – есть Кольца. Есть Кольца – есть Сила. Есть Сила… Об этом потом. И еще… Возможно, тебе может помешать этот жалкий червь, Проклятье Драконьего Рода, Лоромир Вероломный. Он сейчас зализывает раны в пещере Двенадцати звезд и Тринадцатого Светила. И все же я дарю тебе моего самого верного и могущественного союзника – Криастелиарг’Настарнэте. Дракона, с чьей сущностью я уничтожил Праду. Не подведи меня, чародей.
Когда грозное эхо голоса затихло, туман рассеялся. Тут же Герлиц поднялся и отряхнул пыль с колен и подола мантии.
- Твоя самоуверенность и надменность мешают тебе прозреть, - прошептал чернокнижник, обращаясь, по-видимому, к уже исчезнувшей фигуре. - Я получу Кольца раньше тебя, и тогда мне уже не будет страшен какой-то мелкий божок… А Замок? Какое мне дело до твоих прошлых грешков? Что мне твои личные преследования, попытки что-то кому-то доказать? Главное – Кольца. А этот оплот Чистоты и Порядочности… Он мне не мешает. Вот только надо бы поквитаться со старым знакомым. И я поквитаюсь. А Замок… Возможно, когда-нибудь…

- Забудь ты про свою личную месть, Хрит’Рьяна! – прошептал Герлиц, глядя на высокую эльфийку.
Она была по-своему прекрасна… Ее тело было телом опытного атлета или акробата, откровенный обтягивающий черный костюм лишь подчеркивал фигуру. Кожа эльфийки была пепельного цвета, как будто солнечные лучи редко касались ее. Молочного цвета прямые волосы, обрамляющие лицо с глубокими серыми глазами, были собраны в тугой конский хвост, а челка падала на плечи, струясь, ниспадала с них... Глаза… В них сверкали угли жестокости и хитрости. Достаточно раз заглянуть в них, чтобы понять: любой, кто встанет на пути у этой женщины скоро убедиться, что это была самая большая ошибка в его жизни.
Эльфийка резко дернула головой, и в башне впервые раздался ее голос: ледяной, как раннее утро в высоких горах, когда туман серыми щупальцами окутывает деревья и скалы, скрывая их от самых зорких глаз. И тогда любой может оступиться, провалиться в вечный мрак…
- Не советую тебе говорить со мной в таком тоне, йюя-си… Ты и пальцами пошевелить не успеешь, как они, окровавленные полетят на холодный каменный пол. И прежде чем они достигнут его, твоя голова последует за ними… Не забывай, Герлиц, с кем ты разговариваешь. А то я буду вынуждена показать свое… недовольство.
- Конечно, госпожа… Я не хотел тебя оскорбить. Я всего лишь хочу быть уверен, что ты выполнишь свою часть сделки.
- Не думай, что какая-то паршивая девчонка, задолжавшая мне пару каблуков, сможет околдовать меня… Я прекрасно помню, что должна сделать для тебя. Ты сказал мне, где найти ее. Я же, в свою очередь, принесу тебе то, что ты хочешь. И чем больше жалких смертных встанет на моей тропе – тем лучше для меня. И хуже для них. Тебе понятны мои слова, йюя-си?
- Разумеется, госпожа… Но тебе может помешать дракон…
- Да неужели?.. Тогда я желаю ему вдоволь налетаться… Потому что когда я приду, летать ему нечем. А теперь… Герлиц, ты лично подготовишь мне лошадь и снедь в дорогу. И никакой магии, чернокнижник. Я ее кожей чувствую…
Эльфийка резко развернулась и с потрясающей грацией вышла вон из круглой комнаты. И лишь звон ее высоких каблуков о каменный пол напоминал, что она еще в башне…

- Прошу, Рьяна, заходи. Не думаю, что здесь такое богатое убранство, как в подземных чертогах, но зато здесь довольно уютно и комфортно, - непринужденно говорил старец, пропуская вперед эльфийку.
Когда она вошла внутрь маленькой усадьбы, выглядевшей снаружи крошечным, ветхим домиком, у нее невольно дрогнули веки. То, что она увидела, было не под силу сотворить и сильнейшим магам светлых эльфов. Внутренние помещения были огромны. Даже холл, в котором она сейчас стояла, мог вместить в себя весь гарнизон подземного Каар-На-Аля – древнейшей столицы темных эльфов. Хозяин дома куда-то ушел, и эльфийка смогла более подробно изучить чудо, стоящее в середине холла.
Фонтан… Сильнейшая струя серебристо-золотой воды била ввысь на добрые сто футов и орошала миллиардами жемчужных капель стоящие вокруг восемь статуй, вырезанных из мрамора, людей и драконов. Все они были сделаны настолько искусно, что можно было угадать материал, из которого сделано платье волшебницы, или рассмотреть мельчайшие трещинки на когтях змея.
Рьяна подошла к фонтану почти вплотную. Прямо на нее, сверху вниз, глядел суровый старец с горделивым лицом. В глазах мага сверкали молнии, точно такие же, какие он держал в руках. А за ним… За ним возвышался самый страшный дракон, какого только приходилось видеть эльфийке. Длинная щучья пасть с выступающими в разные стороны тонкими клыками была открыта так широко, что в ней могли встать в полный рост трое, а то и четверо взрослых мужчин. Глаза змея, даже каменные, сверкали ледяной яростью. Туловище дракона, изящное, словно кошачье, было украшено тонкими шипами длиною в полтора фута.
- Аа.. Я вижу, Рьяна, тебя, как и многих других, заинтересовал фонтан Четырех, - сказал неведомо откуда вернувшийся старик; он успел переодеться в небесно-голубую мантию с морскими звездами, - Я рад, что он привлек твое внимание. Позволишь, я расскажу тебе о всех них?
Рьяна скованно кивнула.
- Хорошо… Как, возможно, ты догадалась, это Носители и Хранители Четырех колец Стихий. Воды, Огня, Земли и Воздуха. Именно эти четыре стихии образовали мир, именно эти четыре носителя были первыми, и именно эти четыре хранителя обладают божественной мощью по сей день. Никогда не найдешь чистой стихии, в каждой обязательно есть другая. Земля есть в каждой, ибо она – Мать. Огонь есть в каждой, ибо он – Отец. Вода есть в каждой, ибо она – Жизнь. Воздух есть в каждой, ибо он – Суть.
Сейчас мы с тобой стоим перед носителем Лифа-Фэи, кольца воздуха. Ни в одних архивах нет его имени, ибо оно стерлось давным-давно, поскольку маг был самым скрытным. Дракон этот – Сислит – самый злобный и коварный из всех змеев. Нет ему равных в затяжных войнах, ибо его сила – хитрость и холод. Он прилетает на крыльях холодного сумрака, а затем оставляет позади себя ледяную пустыню. Пожалуй, эта парочка единственная, о ком мне вообще ничего не известно. Их деятельность покрыта толстой коркой льда.
Это волшебница Природы, жрица земли, - они остановились перед высокой стройной колдуньей. Волосы ее, с запутавшимися в них веточками и листиками, были столь длины, что волнами падали на землю. Глаза женщины горели странным огнем: в них читалась и долгая жизнь, и мудрость, и понимание, сострадание… но и ярость, жестокость, жажда мести. Над жрицей склонила голову дракониха, невообразимо изящная и грациозная, ее можно было даже назвать прекрасной, - Носительница Нэ-Лэйни. Я лично знал ее. Она была необыкновенной женщиной, и, что удивительно, она была единственной владелицей сего кольца. До нее не было никого, как и после. Говорят, что сейчас кольцо Природы досталось некой женщине. Чтож, время покажет, что принесет нам этот союз. Ах, если Фэльма могла видеть хорошее в плохом, если она могла вовремя остановиться, то Силанна… Это красивейшее существо, пожалуй, самый опасный дракон в нашем мире. Силанна непредсказуема. Любая обида может повергнуть ее в ярость. Запомни, Рьяна, никогда не переходи ей дорогу. Потому что Силанна не умеет прощать. Ей чужды слова мольбы и просьбы о помощи.
Кардониан – чернокнижник Огня. Одиннадцатый носитель Энид-Арьи. О, это был великий волшебник. Я тоже знал его. Он погиб в Хейдесе много лет тому назад. Настоящий маг разрушения – ничто не могло сбить его с пути. Если он чего-то хотел, то он всегда добивался этого. Жаль, он никогда не думал о последствиях. Он жил только настоящим, никогда не думал о будущем и не вспоминал о прошлом. А вот Сириткам… Пожалуй, это единственный из Стихийных драконов, который по своей природе напоминает демонов-драконов. Свое тиранство над южными землями он прекратил совсем недавно. И то, по велению Лоромира. Сириткам – самое яростное существо, какое мне только известно. Он налетает на врага, словно огненный вихрь – они с магом очень похожи. Но стоит бою затянуться, как его ярость возрастает, силы увеличиваются, а вместе с тем и осторожность. В жизни он проиграл всего дважды – Лоромиру и Клионе. С последней ты познакомишься сейчас, - старец и Рьяна удалились от раскинувшего в стороны руки чародея с искаженным гневом лицом. Позади встал на задние лапы и раскинул крылья дракон с множеством украшений. В глазах обоих горел самый настоящий огонь…
Рьяна остановилась перед низенькой волшебницей с открытым в удивлении ртом. Короткие волосы, пухленькое тело… Нелепый наряд. Рядом с ней все казалось удивительным и необычным, сходящим с ума. Но стоило взглянуть за спину… Эльфийка содрогнулась, глядя на огромную змею с длиннющими клыками.
- Эльма, носительница Нит-Эрбины, и Клиона. За свою жизнь они прославились разносторонней деятельностью. Эльма исцелила столь многих людей, сколько буквально изничтожила Клиона. Кажется, это чудовище пытались убить около восьмидесяти волшебников Хейна. Но когда они увидели существо длиною в три с половиной тысячи футов, о… Они, несомненно, предпочли бы за лучшее встретиться с кракеном. Бурная деятельность Клионы прекратилась давным-давно, когда умерла Эльма и пришел новый владелец кольца.
А теперь… Может, пройдем в столовую? Я немного проголодался…
- Вообще-то, я хотела спросить… - прервала Рьяна.
- Да?